Алек сухо усмехнулся, шутка удалась. Лайтвуды, в смысле мама и папа, действительно бы устроили целое представление из молчаливых укоров и сердитых взглядов, вернись сыновья с проигрышем от примитивных. Точнее даже так: ввяжись они в драку с примитивными в принципе. Да даже просто ссору. Не царское это дело, ругаться с обычными людьми, они того были недостойны. Да и разве могла быть у них с сумеречными охотниками какая-то общая тема, которая бы вызвала разногласия? Примитивные существовали себе тихо-мирно, ничего не зная об окружающем мире, а они, нефилимы, рисковали собственными жизнями, охраняя и их покой в том числе.
- А что родители сделают? Отошлют нас куда-нибудь? – не то чтобы Алек шутил, но и серьёзным точно не был. Намекал на то, что они не в Институте уже и без того, а, значит, чего опасаться? На стычку с парой примитивных Конклав бы не обратил внимания, в отличие от старших Лайтвудов. Те настолько не желали позволить себе пасть в глазах сородичей и Конклава, что держали детей в ежовых рукавицах. Но ведь им было бы необязательно знать о подробностях пребывания сыновей в Буэнос-Айресе.
- Я смотрел на вид, - без особой энергии постарался оспорить, зная, что это бесполезно. Джейс упрямец, если он решил, что в данной им комнате слишком грязно, уже ничто его не переубедит, разве что многочасовая уборка. Оставалось надеяться, что Джейс не решит, будто парабатай должен обязательно поучаствовать в этом. Алек в отличие от него был более неряшливым, хотя по сравнению с этим фанатичным чистюлей так можно было назвать абсолютно всех. По крайней мере из тех, кого Алек знал.
Когда Джейс вдруг оказался рядом и коснулся плеча, Алек едва удержался от того, чтобы не дернутся и не подпрыгнуть. Тут ведь ещё было что сшибать, вон сколько стеллажей и товаров, не успевших поваляться на полу. Алек попытался взять себя в руки, но он понимал, что смотрит на парабатая широко раскрытыми глазами. Внутри он паниковал и не знал, что делать, на кого свалить, как объяснить произошедшее, ведь, стоило признать, Алек изредка бывал неуклюж (случается даже с сумеречными охотниками), но не настолько, чтобы случайно врезаться в стеллаж и устроить локальную разруху. Он уже хотел было попытаться зацепиться за версию, что у него резко закружилась голова, как Джейс задал очень удачный вопрос. Мол, что ты видел. Только нефилимы и жители Нижнего мира могут сказать: «Я видел призрака», и это может действительно оказаться правдой. Сейчас это была бы ложь, но во спасение его, Алека Лайтвуда, потому что он в принципе был плох в разговорах, ещё хуже дела обстояли с придумыванием красивой лжи. Ему легче умалчивать и скрывать, но не лгать в глаза. Если перед охотником вдруг внезапно материализуется призрак, то напугаться не постыдно. Впрочем, идеальную отговорку озвучить не удалось, так как уже подоспели сотрудники с их разборками. Джейс их взял на себя, что логично: говорить он был мастак. Если не выводил всех из себя (была у него такая способность), то обязательно арканил на своё обаяние. Языковые преграды помешали воплотиться чему-либо, охрана не выглядела впечатлённой, лишь рассерженной, да ещё и на Алека пялились странно. Тот смотрел в ответ, уже пройдя стадию от ярко-красного до поганисто-бледного. Не из-за страха перед примитивными, а всё ещё от стыда, но более глубинного, который разъедал его двадцать четыре часа в сутки уже на протяжении нескольких лет. Потерял контроль и поплатился, вон какая шумиха, ещё и документы забрали. Что не беда, всё равно подделка, сумеречным охотникам корочки не нужны; они не платят налоги, у них своя система здравоохранения с магами и целебными травами (к тому же здоровье намного лучше), у них новейшие технологии и принтеры. Алек без сожалений отдал паспорт, понимая, что конкретно этот уже вряд ли увидит вновь.
- Мне неважно, что они подумают, - тихо ответил Алек, сидя рядом с Джейсом. Говорил тихо, повернув голову в сторону парабатая, чтобы слова доходили только до его ушей. Алек был очень дотошным и законопослушным, он знал, что рано или поздно на него возляжет ответственность за Институт, знал, что так правильно: жить по правилам. Он знал все законы их сумеречного мира, исполнял их (чаще всего, если только его не умудрялись подбить на иное), вечно нудил о необходимости его соблюдения. Но до примитивных предписаний дела ему, по сути, не было.
- Это был призрак. То, что я увидел, - Джейс ведь наверняка задался бы этим вопрос ещё раз, Алек решил проявить инициативу. – Он безобиден. Я всего лишь не ожидал его появления, - Алек осторожно оглядывался по сторонам, незаметно, примечая детали скудной обстановки. Даже окна по близости не было, а жаль. – Если родители узнают, - можно было не заканчивать предложение. Джейсом те хоть и восхищались, но получал он не меньше остальных, коли уж з в передряги. В этот раз виновником был Алек (с ним это редко случалось), но мама вряд ли будет разбираться в деталях. – Надо уходить. Они даже догнать нас не успеют, - можно было бы потратить время на разговоры с полицией и обещание администрации супермаркета возместить ущерб, однако, они с Джейсом как мини оружейный склад. Ножи и клинки серафимов будет сложно кому-либо объяснить. Передвигались охотники быстрее примитивных, никаких затруднений быть не должно, оставалось только придумать, как отвлечь от себя внимание, чтобы продемонстрировать людям свои таланты. Хоть доставай стило и поджигай лавку, на которой они сидели, но нет, Алек был не их тех, кто рискнул бы провернуть нечто подобное. Стоило попытаться притвориться больным, как и говорил Джейс, может тогда бы их отпустили без разборок, ещё и скорую бы вызвали, а уж из неё выбраться не составило бы большого труда. Но Лайтвуд был не только плохим лгуном, но и ещё более худшим актёром.